Действующие лица
Первый эпизод
Второй эпизод
ТРЕТИЙ ЭПИЗОД: СЕСТРИЦА ОРИХИМЕ И БРАТЕЦ СУРЕН
(в котором никого не убили)
Проходная завода, помещение вахтера. Вахтер — старичок «божий одуванчик», явно еще до-советской закваски. Он сидит и пьет чай из блюдца, с сахаром вприкуску. Часы показывают половину пятого. В окошко стучат.
КУРОССАКИН: Палыч, заснул? Смена кончилась!
ВАХТЕР, озабоченно: Как кончилась? Ох, батюшки, неужто часы сломались?
КУРОССАКИН: САДОМАЗО попроси, он починит.
ВАХТЕР: Этот починит… кувалдой. Он за вертушку в проходной берется — мне боязно, а ты про часы.
СМЕНА РАКУРСА: Вид на проходную, средний план.
Пока КУРОССАКИН балагурит с вахтером, к проходной подходят две девушки. Это РУКИЯ и ОРИХИМЕ — застенчивая девушка девятнадцати лет, в шерстяной кофте и длинной ситцевой юбке, постоянно сутулящаяся. Волосы у ОРИХИМЕ заколоты двумя шпильками «невидимками». РУКИЯ и ОРИХИМЕ весело болтают.
Звучит песня «Шаланды, полные кефали» в исполнении Марка Бернеса
РУКИЯ: О, КУРОССАКИН!
ОРИХИМЕ, смущенно: Вы знакомы?
РУКИЯ: С детства. На одной улице жили, потом разъехались.
КУРОССАКИН расписывается в журнале вахтера и оборачивается.
Здорово, ОРИХИМЕ!
ОРИХИМЕ краснеет до самой шеи и пытается что-то сказать, но у нее ничего не получается.
КУРОССАКИН, ласково: Язык проглотила?
ОРИХИМЕ вдруг срывается с места, стремительно расписывается в журнале вахтера и бегом исчезает за проходной.
РУКИЯ хихикает.
РУКИЯ: Да, молодой да яхонтовый, приворожил девку… хочешь, судьбу расскажу?
КУРОССАКИН молча разглядывает РУКИЮ, пока та не замолкает на полуслове. РУКИЯ неопределенно хмыкает, расписывается в журнале и покидает территорию завода. КУРОССАКИН прощается с вахтером и выходит следом за ней.
В ста метрах от проходной ОРИХИМЕ разговаривает с молодым человеком бандитского вида, в кепке, спортивной куртке, трикотажных штанах и расхлюзданных ботинках.
ОРИХИМЕ: СУРЕН, ну пожалуйста…
СУРЕН: Молчи, стерва. На заводе своем шашни крутишь, а о брате забыла?
ОРИХИМЕ, чуть не плача: СУРЕН…
СУРЕН плюет ОРИХИМЕ под ноги.
СУРЕН: Вечером приду на огонек. Молись, шлюха. Пиши завещание.
СУРЕН разворачивается и уходит.
ОРИХИМЕ молча утирает слезы и, не оборачиваясь, бредет по улице дальше.
РУКИЯ со странным лицом разглядывает удаляющегося СУРЕНА. Из проходной выходит КУРОССАКИН.
КУРОССАКИН: Что?
РУКИЯ: Да так, знакомого увидела.
КУРОССАКИН и РУКИЯ уходят в другую сторону.
СМЕНА СЦЕНЫ: Комната КУРОССАКИНА. За окном закат. РУКИЯ гладит одежду, используя полку шкафа, как гладильную доску. КУРОССАКИН сидит за столом, включив настольную лампу и читает какую-то книгу, то и дело делая выписки.
РУКИЯ вдруг решительно выдергивает шнур утюга из розетки.
РУКИЯ: КУРОССАКИН, ты ОРИХИМЕ любишь?
КУРОССАКИН теряет дар речи. Наступает недолгая пауза.
РУКИЯ: Ты на проходной вошкался и самое интересное пропустил. У нее братец есть, СУРЕН. Я его знаю. Бандит страшный, только недавно с зоны откинулся.
РУКИЯ делает паузу и вешает поглаженную рубашку в шкаф.
РУКИЯ: Да не в этом дело. Он еще и повернутый — ревнует сестру к кому попало. Кажется, он видел, как вы на проходной разговаривали. Обещал после захода солнца к ней прийти и чтобы завещание писала…
КУРОССАКИН, не дослушав, вскакивает с места, роняя стул, отодвигает РУКИЮ в сторону и начинает лихорадочно одеваться. РУКИЯ тем временем обувается.
КУРОССАКИН: А ты дома сиди!
РУКИЯ: Не говори гоп, КУРОССАКИН. Я тебе пригожусь, вот увидишь, яхонтовый мой.
КУРОССАКИН машет рукой, впихивает ноги в ботинки, зашнуровывается и вылетает за дверь. РУКИЯ выбегает за ним.
СМЕНА СЦЕНЫ: Комната ОРИХИМЕ АНУЕЁ. Это скромное девичье жилище с геранью на подоконнике и вышитыми салфетками на столе и стульях. ОРИХИМЕ сидит на стуле посреди комнаты, очень прямо, сложив руки на коленях. В дверь стучат.
ОРИХИМЕ, тихо: Открыто.
Заходит СУРЕН:
СУРЕН: Ну, привет, сестрица. Весь вечер я думал — что ж с тобой делать, да так и не решил. А ты как думаешь?
ОРИХИМЕ начинает беззвучно плакать.
СУРЕН: Я ж все видел. Что, нравится тебе народный дружинник КУРОССАКИН? Втрескалась:
СУРЕН неожиданно рявкает: Я свою сестру за активиста не отдам, поняла? Я лучше тебя сразу убью нах, стерву!
Дверь за спиной СУРЕНА распахивается и в комнату влетает КУРОССАКИН. За его спиной мелькает РУКИЯ и тут же прячется обратно.
СУРЕН сводит руки вместе и резко их разводит. В правой руке у него оказывается вытащенная из рукава заточка.
СУРЕН, белея: Убью. Обоих.
СУРЕН кидается на КУРОССАКИНА. КУРОССАКИН умело парирует заточку попавшимися под руку вещами. ОРИХИМЕ сжалась в углу, широко открыв глаза.
СУРЕН: Сволочь милицейская!
КУРОССАКИН молча парирует.
Внезапно между ними кидается ОРИХИМЕ и обнимает СУРЕНА, не давая ему больше ударить КУРОССАКИНА. СУРЕН с ревом всаживает заточку ОРИХИМЕ в спину, но в самый последний момент останавливается. В наступившей тишине слышно, как все тяжело дышат.
СУРЕН: Сестрица…
Лицо СУРЕНА кривится, он стряхивает с себя ОРИХИМЕ. КУРОССАКИН напрягается, но СУРЕН роняет заточку на пол и протягивает обе руки вперед.
СУРЕН: Что, арестовывать меня явился? На, арестовывай.
КУРОССАКИН молчит.
СУРЕН: Смотри, я ведь сейчас передумаю.
КУРОССАКИНА трогают за плечо. Тот оборачивается. За ним стоит РУКИЯ, закутанная в пуховый платок до самых глаз, так что узнать ее практически невозможно.
РУКИЯ шепчет: Веди его в милицию, дурень! Быстро!
РУКИЯ отступает назад и исчезает за углом.
СУРЕН, подозрительно: А это еще кто?
КУРОССАКИН, связывая СУРЕНУ руки кружевной салфеткой: Да так, знакомую встретил.
ЗАТЕМНЕНИЕ
КОНЕЦ ТРЕТЬЕГО ЭПИЗОДА